Много лет от сестры и весточки не было. А тут приехала делить квартиру

С моей старшей сестрой, Ларисой, мы никогда не были дружны. Сказывалась и девятилетняя разница в возрасте, и, особенно, то, что мы были родными только по маме.

Отец Ларисы спился и умер от цирроза печени, мама с облегчением вздохнула, постепенно забыла все те пьянки, скандалы и драки, происходившие у них в семье практически каждый день, а через год вышла замуж за моего папу, и родила меня.

Лариса почему-то возненавидела меня с первого дня, как мама приехала из роддома. Наверное, она чувствовала во мне конкурентку на мамину любовь и внимание. Как мама ни старалась, чтобы мы жили дружно, как сестры, этого не получилось. Лариса в отсутствие родителей всегда терроризировала меня, а когда они были дома, просто не замечала.

Зная плохую наследственность своей старшей дочери (бабушка тоже была алкоголичкой), мама сильно переживала, чтобы Лариса не пошла по их стопам. Мамин контроль всегда раздражал Ларису, она пыталась добиться своего, провоцируя маму на конфликты упреками в том, что нелюбима, и к ней относятся совсем иначе, чем ко мне.

В четырнадцать лет Лариса поставила ультиматум по поводу отдельной комнаты для себя, и родители произвели «уплотнение». Я стала жить с ними в небольшой спальне, отгородив место письменным столом, а Лариса, как барыня – в гостиной. Мне было очень обидно, но эта «победа» сводной сестры на какое-то время успокоила ее, и бесконечные придирки с ее стороны ко мне прекратились.

Так, относительном спокойствии прошло четыре года. Примерно через пару месяцев после своего совершеннолетия Лариса пришла домой изрядно навеселе, и не одна. За ее спиной маячил какой-то угрюмый тип с явно уголовной внешностью. Родители опешили, а сестра заявила им, что это ее жених, и жить они будут в ее комнате.

Папа тогда вспылил, схватил Ларису за руку, и потащил на выход из квартиры. Уголовник вступился за «жену», началась драка, но в итоге приехавшая полиция забрала в отделение и уголовника, и пьяную сестру.

Явилась из полиции Лариса через сутки, но отец не пустил ее домой, сказал, что она теперь взрослая «девочка», и ее счастье – в ее руках. Никакие уговоры мамы не него не действовали. Папа коротко и понятно объяснил свою позицию:

— Я на нее ни разу голос не повысил, кормил, поил, одевал-обувал, выучил, комнату, вон, захватила, а в благодарность она еще и какого-то барыгу к нам привела жить. Пускай идет к нему, и он теперь будет «папой».

Так Лариса исчезла из нашей квартиры. Я в глубине души была рада, так как выбралась из-за своего стола в спальне в огромную, как мне тогда показалось комнату.

Лариса исчезла из моего поля зрения, я даже не знала, где она, чем занимается, и как живет. Маму я не спрашивала, но иногда видела ее заплаканные глаза, она переживала за старшую дочь, так непутево начавшую свою взрослую жизнь.

Втроем мы жили дружно, я закончила школу, поступила в институт, а на выпускном курсе в нашей семье начались большие проблемы. Серьезно заболел папа. Мы его похоронили через полгода, операцию делать врачи отказались, сославшись на бесполезность. Мама очень переживала, и, на нервной почве подорвала свое здоровье. Она пролежала почти восемь месяцев, превратившись из энергичной женщины в дряхлую старуху. Уже перед смертью мама дала мне телефон Ларисы, и попросила позвонить ей, чтобы попрощаться. Сестра, услышав мой голос, начала разговаривать в издевательском тоне и насмехаться над болезнью мамы. Поговорить с ней не удалось, и я отключила телефон. Мама очень тогда расстроилась, а через несколько дней ее не стало. Я еще раз позвонила Ларисе и сообщила ей время похорон. Она буркнула что-то вроде: «Понятно», но на похороны так и не явилась.

Прибыла сестричка на третий день после похорон. Не для того, чтобы помянуть маму, а для раздела квартиры. Узнала я Ларису с трудом. Это была явно, сильно пьющая женщина, отечное лицо говорило о серьезных проблемах с почками, но вела себя «наследница» очень уверенно:

— Ну что, Светка, как делить будем, по-честному, или поровну?

С такими дурацкими шуточками она бродила по квартире и заглядывала во все углы. Я молча наблюдала за ней минут пять. Сестра не выдержала паузы, и взорвалась:

— Чего молчишь, тебя спрашиваю, сама продашь и деньги поделим, или помочь? Я тебе быстро такого риэлтора найду, что не забалуешь!

После угрозы Лариса уставилась на меня, а я спокойно ответила:

— С какого такого перепугу я буду продавать свою квартиру. Ты к ней никаким боком не относишься. Квартира была папы, он ее полностью оформил на меня еще при жизни, так что двигай ты отсюда по-хорошему, без полиции, они, наверное, тебя знают, «поживешь» под их крышей какое-то время.

Лариса позеленела от злости, еще пару минут выкрикивала какие-то ругательства, а потом, пнув ногой подвернувшегося кота, хлопнула дверью, обвалив часть штукатурки, и ушла.

Больше мы с ней не встречались, и, надеюсь, не встретимся.