— Мама, ну он такой, у них так в семье принято, поэтому Дима так себя ведет, не обращай внимания, я уже давно привыкла!

Я всегда думала, что пример родителей, та обстановка и атмосфера семейных взаимоотношений, в которых выросли дети, это основа их будущей совместной жизни.

У нас никогда не было с мужем каких-то серьезных выяснений отношений, тем более в присутствии детей. Это не делось «по умолчанию», с обоюдного нашего согласия. Все сколько-нибудь конфликтные разговоры переносились на вечер, когда дети спали, да и конфликтами-то это нельзя было назвать, так, по мелочам немного спорили.

Наша Наташа всегда была лидером. В детском саду, в школе, в институте, она верховодила группой, классом, сокурсниками, и это было приятно, мы радовались, что воспитали такую активную и жизнедеятельную дочь.

Когда она после института пришла домой не одна, а с будущим зятем, он нам с мужем сразу не приглянулся, даже прося нашего благословения, он выглядел надменным, высокомерным, и, наверное, наше «нет» ничего бы не изменило, тем более, что Наташка рядом, как над землей парила в эйфории и счастье.

На свадьбу мы со сватами скинулись, и подарили молодой семье прекрасную двухкомнатную квартиру, пообещав увеличение жилплощади пропорционально увеличению семьи.

Через год у нас произошло печальное событие, умер мой муж, и я, чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей и ежедневных походов на кладбище, решила сделать у себя хороший ремонт. Бригадир обещал все закончить через месяц, а на это время я переехала жить к зятю с дочерью. Наташа, помню, как-то неуверенно себя повела, когда я попросилась к ним на «постой», бросая нерешительные взгляды на мужа. А Дмитрий, пожав плечами, мол, куда же ее девать, сказал, изображая радушие:

— Конечно, Анна Сергеевна, приезжайте, будем рады.

Я приехала как раз к ужину, и первое, на что обратила внимание – Наташка металась по кухне, как белка в колесе, стараясь угодить мужу. Сама она ужинала на бегу. Зять вел себя, как барин, или, по крайней мере, VIP-клиент дорогого ресторана. Он даже слов почти не произносил, Наташка все улавливала по движению бровей, повороту головы или взгляду. Поев, он величественно поднялся, сказал: «Благодарю», и ушел к компьютеру.

Я хотела помочь дочке убрать после ужина, но она мне не дала:

— Ой, мама, сколько тут мыть, я уже давно привыкла!

Это «давно привыкла» меня больно резануло по ушам. Что значит «привыкла»? Кто тебя к этому приучил? С такими мыслями я и легла спать.

Утром были новые впечатления. Лежа на постели, я слышала, как Дмитрий собирался на работу, и, по его словам, Наташа приготовила ему не ту рубашку. Он грубо потребовал другую, Наташа что-то пролепетала, что он вчера говорил об этой, и в ответ вылетело: «Ты что, склерозница? Рановато еще!»

Дочка быстро согласилась, что это она перепутала, и через пять минут зять хлопнул входной дверью.

Я вышла и спросила:

— Наташа, а что это было?

— Мама, ну он такой, у них так в семье принято, поэтому Дима так себя ведет, не обращай внимания, я уже давно привыкла!

Опять это дурацкое «давно привыкла»! Мы молча позавтракали, я осталась дома, а Наташа пошла работать. У нее на фирме был несколько смещенный график, с десяти до девятнадцати, и вечером она приходила довольно поздно.

А зять, оказывается, уже полгода работал на 0,75 ставки, и прибыл где-то часов после трех. Я предложила ему пообедать, он отказался, сказав, что обедал на работе, и попросил сварить кофе. Подавая ему кофе, я поняла, что замашки у зятя еще те, и решила немного расставить точки над «і». Когда он допил, попросила убрать за собой, на что Дмитрий удивленно вскинул брови, но молча поставил чашку в раковину, и величественно удалился, даже не поблагодарив за кофе.

Вечером явилась моя Наташка, увешанная пакетами из магазина. Дмитрий даже головы не повернул на ее «добрый вечер», сидя за танковой стратегией. Снисходительно кивнув, он продолжал штурм Берлина, или чего-то там еще.

Дочка опять начала летать по кухне, готовя все с пылу с жару, и рассказывать мне свои новости с работы. Я молча смотрела на ее метушню, и Наташка наконец-то обратила внимание, что звучит только она:

— Мама, ты почему молчишь?

— Да вот интересно, ты что, всегда вот так себя ведешь с мужем?

— Как «так»?

— Как прислуга барину…

— Мама, ну что ты такое говоришь?! У нас все хорошо, не переживай!

Этот наш диалог, по всей вероятности, слышал зять, потому что ужин прошел в ледяном молчании, которое прерывалось только Наташкиными «тебе подложить?», «не остыло?», «достаточно?» и т.п. фразами.

А после ужина в их комнате было показательное воспитание жены мужем. Дмитрий громко высказывал Наташке, что не позволит, чтобы теща вмешивалась в их отношения, и обругал ее, заявив, что нужно было самой свою маму на место поставить, а не «блеять, как овца».

Это меня просто взбесило. Я зашла к ним, увидела дочь с мокрыми виноватыми глазами, и, с трудом сдерживаясь, спросила зятя:

— А что это у вас в семье за метаморфозы произошли, как это «твое солнышко» в «блеющую овцу» превратилось?

Потом пошла, забрала свою сумку с вещами и двинулась в свою полуразрушенную квартиру. Лучше уж жить в стенах с неоконченным ремонтом, чем видеть эти унижения дочери. Как можно было дойти до таких «высоких» отношений с мужем? Я просто не представляла, что моя умница и красавица позволит кому-то так себя вести!

Теперь мы общаемся только с дочерью, зять больше мне не звонит даже в День рождения и на 8 Марта. Меня это не очень огорчает после того, как я увидела его отношение к жене. А Наташку просто жаль, что она в нем нашла?