Грустная и интересная повесть о любви

Если бы у них спросили тогда о том, какое время пролетает быстрее всякого другого, они бы не моргая и опечаленно ответили, что медовый месяц. К тому же, только спустя несколько месяцев после его благополучного завершения они вышли наконец из своей бедной комнатушки и направились к швецу Перльмутеру за выходным платьем, держа в руках подаренную от всего родного профессионального училища кронштейн.

В это утро Дима точно чувствовал, что его новоиспеченная женушка как никогда прекрасна, а Марина знала, что ее новоиспеченный муженек – наиблагороднейший рыцарь. И совсем они не знали мастера по платьям, к которому так уверенно шли. 

Перльмутер, открывший молодоженам дверь, оказался похожим на косматого известного, совсем сошедшего с ума от своей гениальности и потому растратившего на свою одаренность все последние крупицы разума и слуха. Швец все время и без остановки говорил с какой-то Риной, которая как будто находилась в другой комнате и которая, как казалось, не особо верила в его талант: 

— Вот слышишь, что за платьем пришли? Вот и клиенты, ценящие настоящую изысканность и высокую моду, а, Рина? Не то что всякие «Гуччи» да «Диор»… Думала, совсем уж я ни на что не годен, карга?

Он уверил молодоженов, что их отсутствие денег для того, чтобы покупать брендовые платья – это, на самом деле, большое счастье и высший дар, так как только он – портной Перльмутер – сможет сделать из Марины прекрасную королеву красоты, мисс Вселенной.

— Правда, никаких рюшек да кружавчиков вы мне не называйте, платье – это совсем про другое, понимаете? Оборки любой ширпотребный дизайнер вам пришьет. А вот истинное значение платья кто поймет?

Портной заявил, что платье несет в себе на самом деле следующий посыл: это то, чем мы закрываем у своей девушки все, в чем она проигрывает другим, но при этом открываем посредством этого же платья то, на чем она вполне может выехать на пьедестал первого места. И подмигнул.

 

— Нууу, в вашем случае… думаю, мы все как следует прикроем, да. Будем выигрывать на принтах и расцветочках, на ярких попугаях в джунглях, как вот на этой ткани! Но закрывать вас надо, надо, и притом всю.

Дима заступился за свою жену и заявил, что паранджу на нее натягивать не собирается, и что ноги, вообще-то, у нее очень даже ничего. На что Перльмутер ответил, что, конечно, на свете существуют разные ноги и все они красивы, но вот беда начинается тогда, когда у одной женщины ноги разные. 

Марина совсем уж оскорбилась от такого едкого каламбура, а ее супруг затеял скандал. Но швец успел обратить внимание Димы на одну из ног своей жены, заявив, что она более «накачанная», чем вторая.

— А и правда. Ну и с чего же ты, Марина, мне не говорила, что одна нога у тебя мускулистее другой? Зачем ты это прятала!?

— Да что тут говорить-то? Ну, в школе я спортом занималась – правая нога исполняла роль толчковой.

— Ага, вот видите, признала, сразу же видно, что толчковая-то! Вот это-то, этот брак в теле, и нужно поскорее прикрыть красивой тканью интересной расцветки!

 

Дима попытался сказать, что они могут выиграть на бюсте. Но Перльмутер, называя себя скульптором, рассеял все его мечты. Потом парень предложил открыть бедра, но и такое предложение было быстро выкинуто в мусорный бак.

— Дамочка, если хотите быть красавицей, то потерпите! – сказал портной и распрощался с ними на несколько дней. 

Во время знаменательной следующей встречи он гордо продекларировал то, что не спал подряд много ночей – так был увлечен шитьем. Похвалил «человеческую» левую ногу Марины и спросил, почему же она вернулась за платьем без мужа.

Как оказалось – рассказала девушка со слезами на глазах – они расстались. Ее бывший муж просто разочаровался, не видя раньше в ней стольких погрешностей и неровностей.

— Это ведь тоже прекрасно, знаете? – начал приговаривать Перльмутер, застегивая на Марине шикарное платье, которое ей неимоверно шло. – Он мне так не понравился, с самого начала. У нас ведь, у швецов женской одежды, глаз наметан на таких хоть куда. Вам же сейчас еще даже и двадцати лет нет, какие могут быть недостатки? Вот поскачете годок-другой – ноги и выровняются.  А насчет груди и ног… Понимаете, все в ваших руках. И будете вы еще выдумывать себе недостатки, потому что за них-то мы и любим женщин.

Портной счастливо вздохнул.

— Вот у моей Ринки их целая куча была. Зачем мне при таком сокровище любоваться на чужие «идеальные прелести»? Это ведь так пресно. И потому я люблю ее все так же бесконечно, как и на первом свидании. Хотя ее уже десяток лет как нет на этой земле…

-В смысле нет? А к кому же вы тогда без конца обращаетесь? Вы с мертвыми общаетесь, выходит? – шепотом спросила испуганная Марина.

-Ну естественно, что с ней, с кем мне еще общаться, глупая? Да и какие мертвые? Вот самое важное, что хотел вам подметить про этого – уже не вашего – Диму: никогда, если парень по-настоящему вас любит,  не разделит вас никакая проблемка, даже такая, можно сказать, фатальная, как смерть. И тем более никогда любовь не разрушит сумасшедший Перльмутер… Правильно я говорю, а, Рина?